«Они дооптимизировались до того, что скоро уже вообще болеть нельзя будет»
Согласно приказу Минздрава России, скорая помощь должна доезжать до пациента за 20 минут, если его жизни угрожает опасность. «Важные истории» решили посчитать, сколько россиян живет в населенных пунктах, до которых бригадам скорой медицинской помощи невозможно добраться за то время, что необходимо для спасения человека. По нашим подсчетам, 20 миллионов человек, то есть каждый седьмой житель России, будет вынужден дожидаться приезда врача сверх положенного времени. Чтобы проверить свои подсчеты на месте, репортеры «Важных историй» отправились в один из районов Рязанской области, где единственная бригада скорой помощи из трех человек (двух фельдшеров и водителя) обслуживает 40 населенных пунктов — в них живет 10 тысяч жителей.
«Бывает и три часа задержка»
«У нас поездка составила 35 минут только в один конец», — выпрыгивая из машины скорой помощи, объявляет Людмила Торхова, фельдшер больницы из поселка Елатьма в Рязанской области. Ее встречает вызвавший скорую помощь дедушка, житель деревни Старый Посад. «Не очень скорая… помереть можно», — говорит он фельдшерам и указывает им путь через огород в дом, где ждет помощи его жена: у нее высокое давление, в прошлом она пережила инсульт.
С такими жалобами на скорость прибытия фельдшеры Елатомской больницы сталкиваются ежедневно. В ответ им остается только отшучиваться: «Ну… ха-ха. Что же сделать?» Старый Посад, откуда поступил вызов, находится в 30 километрах от Елатьмы, но входит в зону обслуживания Елатомской больницы, в распоряжении которой осталась всего одна машина скорой помощи. Единственной бригаде поступают вызовы со всей зоны обслуживания: в нее, помимо Елатьмы, входит около 40 сел. Их общее население вместе с Елатьмой — более 10 тысяч человек.
«Вызовов много, больных много, — вздыхает фельдшер Людмила Торхова. — Бывает вызов за вызовом, мы просто не успеваем обслуживать. Бывает и три часа задержка. У нас очень большой радиус обслуживания: от Елатьмы отходит семь дорог, и все это наша зона. Это [Старый Посад] — еще не крайняя точка, на которую мы выезжаем. Бывает, ехать минут 45–50. Сейчас мы здесь, а там [на другом конце] может случиться все что угодно. Бывают вызовы разной сложности, и помощь нужна в первые минуты».
Фельдшер Торхова поясняет, что вызов из Старого Посада был неотложным, но даже если бы это был срочный вызов, скорая не успела бы доехать за регламентированные 20 минут: «Быстрее мы не доедем, километраж, сами видите какой». «А бывает, вызова накладываются вызов на вызов. Соберется пять вызовов, а ты не можешь на одной машине везде сразу поехать, вот и получается», — рассказывает «Важным историям» водитель скорой Иван.
С такой же проблемой, как в Елатьме, местные жители и сотрудники скорой помощи сталкиваются и в других населенных пунктах по всей стране. По подсчетам «Важных историй», 20 миллионов человек — это каждый седьмой житель России — живут в местах, до которых скорая помощь из ближайшего медицинского учреждения будет добираться дольше 20 минут. В 90 тысячах населенных пунктах нет крупных медицинских учреждений в 20-минутной доступности, и их жители могут не дождаться медицинской помощи в случае угрозы для жизни. Два миллиона из них будут ждать прибытия скорой помощи больше часа, 650 тысяч человек — больше двух часов (подробнее — в главе «Как мы считали» под кнопкой «Фактчек»).
«Вот эти 20 минут — они же не с неба свалились, это определенный расчет тех критических состояний, при которых увеличение времени доезда чревато или осложнениями или даже смертью», — объясняет первый проректор Высшей школы организации и управления здравоохранением Николай Прохоренко.
Как мы считали
Для оценки территориальной доступности скорой медицинской помощи мы посчитали время в пути от каждого российского населенного пункта до ближайшего медицинского учреждения, на базе которого может располагаться скорая помощь. Наши расчеты не учитывают участковые больницы и фельдшерско-акушерские пункты (ФАПы), так как, по данным Росстата, большинство станций скорой помощи расположены на базе городских и центральных районных больниц.
Для построения маршрутов мы собрали координаты российских населенных пунктов и ближайших к ним медучреждений. Данные по населенным пунктам с геокоординатами опубликованы на сайте «Инфраструктура научно-исследовательских данных» (ИНИД). Список медицинских организаций с адресами опубликован на сайте Федерального фонда обязательного медицинского страхования. Мы геолоцировали их местонахождение с помощью API Яндекс-карт.
Затем мы написали программу на языке программирования Python, которая для каждого населенного пункта ищет ближайшее медучреждение из списка и считает расстояние до нее и время в дороге — точно так же, как это отображается в Яндекс-картах, если построить автомобильный маршрут от населенного пункта до ближайшей больницы.
Поскольку эти расчеты не учитывают подразделения медицинских учреждений — в частности, участковые больницы и ФАПы, — мы дополнительно приводим данные с учетом таких учреждений, чтобы показать, у скольких россиян отсутствует доступность даже первичной помощи.
Эти данные собраны с геоинформационной платформы Минздрава, которая для каждого населенного пункта показывает расстояние и время доставки для оказания медицинской помощи — в ней, в отличие от реестра медицинских организаций, содержатся данные о подразделениях. В этом случае критерием доступности первичной помощи создатели платформы считают присутствие медицинского учреждения «в шаговой доступности хотя бы в течение часа».
Прохоренко считает, что в реальности численность людей, лишенных доступа к скорой помощи, может оказаться еще выше: «Я бы совершенно спокойно взял еще минут 7–10 плюсом на передачу вызова, на то время, когда бригада встала со стульев, взяла реквизит и села в машину. Этот дом еще нужно найти, выйти, у кого-то спросить, там покажут, подъедут, пока собаку уберут в будку».
Поддержите тех, кто пишет о проблемах врачей и пациентов
Ваше пожертвование поможет нам и дальше исследовать положение дел в медицине
Сами россияне тоже говорят о том, что им приходится долго ждать скорую помощь. Больше половины опрошенных, вызывавших скорую помощь в 2020 году (54 %), ждали ее дольше 20 минут, следует из итогов «Комплексного наблюдения условий жизни населения», проведенного Росстатом. До эпидемии коронавируса, в 2018 году, таких людей было 39 %, следует из предыдущего исследования Росстата.
Согласно Росстату, чаще всего ожидание скорой затягивается в самых малонаселенных сельских пунктах (до 200 человек) и в городах с населением от 500 тысяч до 1 миллиона: 70 % вызывавших бригаду в 2020 году ждали ее дольше 20 минут. При этом в селах среднее время ожидания скорой составляет 45 минут, а в городах — 1 час и 14 минут.
Министерство здравоохранения не согласно с такой оценкой россиянами работы службы скорой помощи. По их собственным данным, в 2020 году в 83 % случаев в целом по России скорая помощь добиралась до места вызова менее чем за 20 минут. При этом скорость прибытия бригад сильно отличается по регионам. В 2020 году хуже всего ситуация обстояла в Калужской области: там за 20 минут скорая доезжала только в 45 % случаев, а в 22 % жителям приходилось ждать врачей больше часа. В тройку регионов с самой медленной скорой помощью вошла и Рязанская область — там только в половине случаев скорая успевала доехать за 20 минут.
До эпидемии коронавируса скорая приезжала на вызовы быстрее, следует из данных Минздрава: в 2019 году в целом по России в 89 % случаев время прибытия не занимало более 20 минут, хотя в 38 регионах этот уровень был ниже общероссийского: например, в Карелии — только в 69 % вызовов. В 2020 же году общероссийский показатель 20-минутного доезда скорой помощи вернулся к уровню 2009–2013 годов.
Николай Прохоренко считает, что доверять данным Минздрава нельзя и правда лежит где-то посередине между ними и оценками самих пациентов: «Любой показатель статистический, который спрашивается с главных врачей, с глав регионов, тут же приобретает некий политический окрас. И, естественно, его невыполнение создает некую ситуацию риска для главы этого региона. Поэтому статистика, которую медорганизации сдают наверх, она, конечно же, приукрашена», — говорит он.
Алгоритму «Важных историй» не удалось построить маршрут ни до одной крупной больницы для 600 российских населенных пунктов. Это означает, что там нет дорог, по которым можно было бы добраться до медицинских учреждений. Это подтверждают и данные Росстата: 27 % сельских населенных пунктов на конец 2019 года не имели связи по дорогам с твердым покрытием с сетью дорог общего пользования.
Для некоторых россиян недоступна не только скорая, но и первичная медицинская помощь. По данным геоинформационной платформы Минздрава, в 17 тысячах российских населенных пунктов отсутствует хоть какое-нибудь медицинское учреждение в шаговой доступности хотя бы в течение часа. Всего в таких местах проживает два миллиона человек. По словам Николая Прохоренко, жители таких пунктов к врачам «не идут до последнего, заболевания обостряются, осложняются». «Кто-то использует свой транспорт, если есть, [или] просят соседей. Может, даже и автобусы какие-то [там] ходят, но у людей даже нет на них денег. Очень часто с доходами наших сельчан в больницу не наездишься», — добавляет эксперт. По его словам, один из возможных выходов из ситуации — разместить пункты оказания помощи, участковые больницы и ФАПы, как можно ближе к людям, «сделать не столько, сколько сейчас, а в два раза больше».
«Как дожидаемся? Стонаем, окаем»
Жители поселка Елатьмы рассказывают, что были случаи, когда скорую приходилось ждать до шести часов. Наталья Коршунова работает продавцом в магазине белорусских продуктов. Ее пожилая мать пережила инсульт: она страдает от сахарного диабета, из-за чего ей часто приходится вызывать скорую помощь. «Ей срочно нужна была скорая, мы ждали три с лишним часа. Я знаю случай, когда ждали шесть часов — она выжила, рассказывать вам об этом не будет», — говорит Наталья.
Два месяца назад Наталья вместе с другими жителями Елатьмы и сел в округе отправили петицию губернатору Рязанской области с просьбой выделить местной больнице вторую машину скорой помощи. По ее словам, бумажную петицию, размещенную в местной аптеке, подписали более 500 человек.
«До этого 15–20 минут, и скорая приезжала на любой вызов, — вспоминает Наталья время, когда в районе было две машины скорой помощи. — Раньше Елатомская больница была отдельным подразделением, а потом из-за оптимизации она стала филиалом Касимовской районной больницы, и с тех пор так. Они едут с вызова на вызов, убрали диспетчера, дозвониться невозможно, иногда ищем по всей Елатьме [личный] телефон кого-то из бригады скорой. Врачи и фельдшера все опытные, прекрасные, но что они сделают? Ничего они не сделают».
Другая жительница Елатьмы — ее тоже зовут Наталья — рассказывает, что недавно вызывала скорую, и ей сказали, что приедут через три часа. «Я в итоге отказалась, решила — пойду сама. А какая-то бабушка, она же не пойдет, или инвалид. Не знаю, по какой причине [вторую] скорую выделить не могут. У нас на все один ответ: „денег нет“— все наши политики так отвечают».
От нехватки машин скорой помощи страдают жители не только Елатьмы, но и сел, которые входят в зону обслуживания Елатомской больницы. «До Ермолово по трассе семь километров, не так чтобы далеко для машины скорой помощи, но ждем по часу, по два, — говорит жительница Ермолова пенсионерка Юлия Марк. — Населения там немного, человек 200, но все старые, всем нужна скорая. Я вызывала год назад, ждала скорую час. Пока меня довезли, я думала, я богу душу отдам. Они [скорая помощь] даже не оправдываются, говорят: „машин нет“. С чем это может быть связано? С „Единой Россией“, с оптимизацией. Они дооптимизировались до того, что скоро уже вообще болеть нельзя будет».
Пенсионерка рассказывает, что до 2010 года в Ермолове был свой медпункт с фельдшером, но теперь осталась только «приходная медсестра на полставки»: «Она там с восьми утра, и уже в полдвенадцатого ее автобус уходит. Ей за большее не платят. Кто будет там за пять тысяч сидеть целый день? Там есть лежачие больные, инвалиды без ног, по глазам, по слуху, их надо обходить хотя бы раз в неделю, и это было в графике у фельдшера. Сейчас кто будет их обходить? Никто, и они остаются без помощи. Их жены бегают, выхлопатывают что-то, платят деньги, чтобы врача туда привезти. Вот, пожалуйста, к чему мы пришли с этой оптимизацией».
Другое село, Ласино, находится в восьми километрах от Елатьмы. Там тоже есть медсестра, но, по словам жителей, она работает круглые сутки, потому что живет там же. И все же ее присутствие в селе не спасает жителей от долгого ожидания скорой помощи: «А что медсестра? Она вызывает скорую и все. Когда полчаса, когда час, а если [машина] находится на вызове, то полтора часа, два, — говорит местный житель Николай. — Да как дожидаемся? Стонаем, окаем».
Вовремя приезжать к пациентам врачам скорой помощи мешает не только загруженность, но и плохие дороги. «Дороги у нас все такие, только в этом году стали делать асфальт, — рассказывает водитель скорой помощи Иван после поездки в Старый Посад. — Сейчас одна машина по пробегу 300–400 километров за сутки. Как [она] будет по таким дорогам? За три года 300 тысяч она прошла — как она не будет ломаться? Что можем, мы, водители, сами чиним. Летом везде проедешь, а весной, когда распутица, зимой, бывает, снегом забьет, не проедешь». Его слова подтверждает и второй фельдшер скорой помощи Оксана Корнева: «У нас машина — УАЗик, чтобы подъехать можно было везде. Мы везде ездим, а если не можем, то выходим и пешком».
«Эта дорога построена в 87-м году, и с тех пор ее не чинили ни разу. Несколько раз подсыпали щебенку, — говорит Мария, жительница Касимова, которая на лето переезжает в родительский дом в Ласине. — Как только выборы, нам обещают манну небесную, но в результате у нас то, что имеем. Вы знаете, что здесь было раньше? Здесь кипела жизнь, здесь засевались все поля, здесь было много скота. Деревня была очень красивая, места очень красивые, у нас здесь речки, леса с ягодами, грибами, рыбалка, охота. Здесь изумительные места! Но все заброшено, полная бесхозяйственность, деревня вымирает. Ни воды у нас здесь нет, ни газу. У меня душа просит сюда переехать. Если я до пенсии доживу, может, и перееду, но вряд ли, потому что газа нет, рубить лес на дрова нельзя, все это стоит деньги. За 33 года педагогической деятельности я заработала себе семь с половиной тысяч пенсию».
Мария говорит, что медицинскую помощь в Ласине оказывает себе сама: «А чего ждать? У меня аптечка с собой, вся первая помощь с собой».
Для некоторых отсутствие медицинского учреждения становится причиной и вовсе не обращаться за помощью врачей. В 2020 году каждый третий житель России не обращался за помощью в медицинские организации, хотя имел такую потребность, следует из итогов «Комплексного наблюдения условий жизни населения», проведенного Росстатом.
В основном это происходило из-за недоверия к учреждению и из-за отсутствия бесплатной помощи: 35 % из тех, кто не обратился к врачам, не удовлетворяла работа медорганизации, 25 % не рассчитывали на эффективное лечение, 16 % могли получить необходимое лечение только платно.
Еще 7 % не обращались за помощью, потому что им было тяжело добираться до больницы или они не могли добраться до нее без посторонней помощи. Такая причина особенно распространена среди сельских жителей — в 9 % случаев против 6 % среди городских жителей. В самых малонаселенных пунктах (до 200 человек. — Прим. ред.) такую причину указали 15 % из тех, кто не обращался за помощью медиков, несмотря на то что нуждался в ней. Но даже те сельские жители, которые смогли добраться до больницы, чаще не получают медицинскую помощь из-за отсутствия нужных специалистов: такую причину указали 30 % не получивших помощь сельских жителей и 22 % жителей городов.
«Это вообще другая планета — река, паром»
Заведующая Елатомской больницей Елена Жукова рассказала «Важным историям», что до оптимизации им хватало одной машины скорой помощи. По ее словам, до 2016 года у больницы тоже была одна машина, но и зона обслуживания была меньше. «А когда пошла организация, укрупнение, модернизация, мы объединились [в Касимовский межрайонный центр], нас стало больше, нас расширили, стало две бригады скорой помощи», — говорит она, поправляя маску, на которой изображены разноцветные вирусы.
С тех пор фельдшеры Елатомской больницы должны выезжать на вызовы в населенные пункты за 45 километров от Елатьмы. Однако в этом году вторая машина скорой помощи сломалась, а зону обслуживания так и не сократили. «Восстановлению она не подлежит, она [машина] до такой степени изношена, надо было давным-давно ее поменять, лет восемь она работала», — говорит Жукова. По ее словам, теперь случается, что одна машина накатывает за сутки по 400 километров, обеспечивая 10–15 вызовов в день. «Вот эта скорая, которая есть, пришла к нам четыре года назад, она уже возрастная, но все-таки по сравнению с той скорой помощью ездит нормально», — говорит заведующая.
Сотрудники скорой помощи из разных регионов часто говорят о нехватке автомобилей, проблему подтверждают и в Минздраве. В 2020 году на всю Россию была 21 тысяча автомобилей скорой медицинской помощи. Их количество не менялось в сторону увеличения с 2013 года. Если в среднем по России на 100 тысяч жителей приходится 15 машин скорой помощи, то в 23 регионах обеспеченность ниже общероссийской нормы: например, в Ульяновской и Самарской областях таких машин — менее десяти на 100 тысяч человек.
При этом лишь 13 % машин скорой помощи — это автомобили повышенной проходимости (предназначены для пациентов из отдаленных районов. — Прим. ред.). Согласно данным Минздрава, в 33 регионах отсутствует хотя бы один такой автомобиль. К тому же, по данным Минздрава, по всей России автомобили скорой помощи класса А изношены на 70 %, класса B — на 27 %, класса C — на 24 % (класс автомобиля означает степень оснащенности оборудованием и бригадами — от самых менее оборудованных машин для перевозки пациентов класса А до самых оснащенных реанимобилей класса С. — Прим. ред.). «Нормативный срок службы [большинства] автомобилей — семь лет, но де-факто через пять лет, может быть даже через три, особенно в сельской местности, машина превращается в хлам. Но наши национальные проекты по развитию здравоохранения, которые предусматривают замену то двух, то пяти, то шести тысяч машин, даже плановую реновацию не выдерживают», — объясняет Николай Прохоренко.
«Население большое, большие километражи, уехал и надолго. Фельдшера стараются, едят в дороге. Могут сесть в машину утром и вернуться только в обед, — говорит Елена Жукова. — Конечно, с одной машиной сложно. Мы обслуживаем еще и Заречье — это вообще другая планета: река, паром, пока доберешься, пока вернешься».
Заречьем здесь называют район за рекой Окой. По ту сторону реки расположено несколько деревень, которые тоже входят в зону обслуживания Елатомской больницы. Добраться до них можно только на пароме в летнее время, а зимой — по льду на катере с воздушной подушкой. По словам местных жителей, весной и осенью, в половодье, добраться до Заречья и выбраться оттуда практически невозможно.
«Мы же по полгода без связи с большой землей, — говорит жительница зареченского совхоза «Маяк» Лариса Певцова, заводя репортеров на участок для голосования, который расположен в том же деревянном доме, что и местный фельдшерско-акушерский пункт (ФАП). — Когда паром работает, скорая доезжает. Но паром работает не очень хорошо. У меня в 2004 году была трагедия. У нас случился пожар, а там [на паромной переправе] капитан в семь часов вечера последний рейс сделал с нашей стороны и ушел куда-то по своим личным делам, а он должен был ночевать на пароме. Пока его искали, уже и дом сгорел. У меня муж тушил пожар: он сердечник, ему нельзя было носить тяжелые ведра, он прям на пожаре и помер. Вот такая медицина. Если бы у нас был медик, у нас вот на Ласинском посёлке мужчина был бы жив, если бы ему сделали своевременно укол. А он с инсультом — довезли его до берега, он сам залез в эту подушку (катер на воздушной подушке. — Прим. ред.), из подушки он вылез, ещё его до Касимова довезли, и он там кони двинул».
Лариса показывает грамоту, выписанную на ее имя главой Центральной избирательной комиссии (ЦИК) Эллой Памфиловой за «успешную работу по проведению выборов» президента в 2018 году. «Я считаю, [проблемы со скорой] из-за того, что местные власти на нас плюнули, грубо говоря. Вот местное руководство, вот глава администрации нашей елатомской, почему они к нам на сход не соберутся? Спросить бы, как Путин выступает. Почему они дискредитируют „Единую Россию“? Члены „Единой России“ и дискредитируют власть», — возмущается Певцова.
По соседству с Ларисой в «Маяке» живет 87-летняя Екатерина Симкина, она добавляет: «У нас река то сходится, то расходится, то замерзает. Никто не хочет к нам ходить». «Да никому мы тут не нужны. Она сама себе медик, она фельдшер бывший. Недавно вот Витька Октямов [к ней] приходил с ногой», — показывая на Симкину, говорит ее дочь Галина Сысоева. Она рассказывает, как у матери в двенадцать ночи случился приступ: «Схватило сердце. Скорая тут не могла проехать: был в апреле разлив, мы [сами] ехали час до парома, потом сорок минут против течения плыли. Там ждала скорая, подхватили под белы руки, говорят: „Надо ехать в Касимов“. В Елатомской [больнице] что-то не принимали. Ой, ну трясло прямо ужас, вытряхнули все кишки. Если человек при смерти, он так и умрет по дороге. Выехали в районе полпервого из дома, приехали в три часа в Касимов».
В «Маяке» есть собственный ФАП, но в разные периоды он пустовал. Сейчас три дня в неделю по несколько часов здесь работает фельдшер Елатомской скорой помощи Валерий Волченков, бывший депутат Елатомского поселения. Он рассказывает, что устроиться сюда в свободное от работы на скорой время было его собственной инициативой: «Здесь был фельдшер, какой-то конфликт получился с населением, ушла она, обиделась. Потом тут был парнишка, местный житель, доработал до 27 лет и ушел отсюда, потому что в армию-то ходить не надо, 27 лет исполнилось — до свидания. Потом девушка работала, забеременела, вышла замуж, [уехала] в город Касимов, работает медиком там. А сейчас [я] обещал людям, что будет тут медик — на полставки, три раза в неделю».
И все же жители «Маяка» говорят, что им не хватает круглосуточной медицинской помощи. «Нам зачем такой нужен? Мы болеем не по расписанию, у меня вот ночью был приступ. Вот спасибо, спасал человек», — показывает Лариса Певцова на свою подругу. «Ну, наверное, он там бывает, мы не знаем. Но там, по-моему, крыльцо отвалилось, нет? Медпункт никуда не годный уже. Сразу же видно, что он недействующий, какой-то формализм», — добавляет Галина Сысоева. По словам самого Волченкова, к нему никто из местных не обращается: «Я тут работаю, думаете, ко мне много приходят? Я по домам хожу, навещаю, говорю: „Как вы себя чувствуете?“ А мне говорят: „Да не приходи“. Просто менталитет людей: нужен медик постоянно, круглосуточно».
«После оптимизации все пошло под откос»
Проблему со скорой помощью признают даже в местной администрации. «Посудите сами: как можно назвать „скорой помощью“ выезды к больным, особенно в современной эпидемиологической обстановке, на одной машине скорой помощи, когда крайние от нашей больницы населенные пункты находятся на расстоянии в 56 километров в одну сторону и 70 в другую. [...] Пожалуйста, Владимир Владимирович, услышьте нас, подарите Елатьме машину современной скорой помощи», — написала глава Елатомского муниципального образования Людмила Анфимова в обращении, которое она собиралась послать Путину 30 июня, в день очередной прямой линии. «Я Путину очень верю как человеку порядочному», — объясняет свои действия Анфимова, сидя в кабинете возле портрета президента.
Она говорит, что раньше Елатомская больница была одной из лучших в Рязанской области: на практику к местным хирургам приезжали студенты Рязанского медицинского института. «После оптимизации медицины все пошло под откос. Сейчас вместо районных больниц созданы вот эти структуры, которые называются ММЦ (межрайонные медицинские центры. — Прим. ред.). И каждый теперь хочет как можно больше больных натянуть на себя. Одна машина скорой помощи обслуживает половину Касимовского района. Вот эти вот крылья, которые должна объехать скорая, — по шесть часов иногда ждут машину. Если бы она осталась нашей Елатомской районной больницей, нам было бы проще. Оптимизация привела к тому, что сократился штат врачей, узкие специалисты сюда приезжают только из Касимова на два часа», — рассказывает Анфимова.
«Окулист, гинеколог приезжают один раз в неделю, поэтому скапливаются большие очереди к ним. Мы, если что, сразу едем в Касимов, к платным врачам. Приходится выбирать: ты в чем-то себя ущемляешь, но идешь за платными услугами. Нельзя позволить себе все сразу, особенно если в декрете находишься. Где-то не купишь себе какие-то вещи, но к врачу сходишь», — рассказывает молодая жительница Елатьмы Елена, покачивая ребенка в коляске.
Заведующая Елатомской больницей Елена Жукова оценивает ситуацию по-другому: «Из узких [специалистов] есть невролог, хирург, стоматолог. Приезжают окулист, гинеколог, очередей нет. Персонал весь возрастной. Не хватает одного участкового терапевта. На некоторых ФАПах не хватает фельдшеров, потому что пенсионеры ушли, а молодежь не пришла. Есть такие ФАПы, которые пустуют, то есть ФАПы есть, население есть, а медиков нет».
По словам Жуковой, служба скорой помощи укомплектована на 100 %. Но одна из сотрудниц Елатомской больницы на условиях анонимности, опасаясь увольнения, рассказала «Важным историям», что остальные бригады скорой помощи, которым не хватает машин, перевели на работу в Касимовский межрайонный медицинский центр. «Фельдшера у нас есть. Но в Касимове сделали так: „Хотите работать? Идите в Касимов. Если не устраивает, увольняйтесь. Машин нет, выбирайте“. В Касимове вообще нет персонала, все уходят, никто не хочет работать из-за этих маленьких зарплат», — говорит она.
Ее зарплата составляет 11 тысяч рублей: «На что может хватить 11 тысяч рублей? Два раза в магазин сходить. Никто не идет сюда. А зачем за такие копейки работать? Обидно: ты училась, стаж нарабатываешь, ответственность берешь. Нам на День медика ничего не дали, хоть по тысяче бы дали, мы уже были бы рады. Все-таки работаем в такой опасной ситуации, болеем, заражаемся».
На низкие зарплаты жалуются и другие сотрудники Елатомской больницы. «Мне как взрослому мужику стыдно про это говорить, не буду говорить про зарплату», — отвечает водитель скорой помощи Иван.
«Если в Европе и ВОЗ считает нормальными тратами на здравоохранение около 6 % от ВВП страны, то у нас [почти] никогда не превышало 3,2 %. От 3,5 % до 4 % было только в прошлом году. Поэтому нехватка средств и финансирования отражается на всем. И на невозможности поддерживать инфраструктуру, ремонтировать больницы вовремя, покупать оборудование вовремя и, самое главное, платить адекватную заработную плату медработникам, — говорит Николай Прохоренко. — У нас в медицину все с меньшим желанием идут молодые люди. Работать и учиться тяжело, компетенции поддерживать крайне тяжело, платят мало, ответственность возрастает. Какой человек, который все это знает, в трезвом уме пойдет в медицину?».
В последние годы по всей России сокращается количество сотрудников скорой медицинской помощи, в особенности врачей. По данным Минздрава, в 2020 году в службе скорой помощи работало десять тысяч сотрудников по специальности «врач скорой помощи». По сравнению с 2000 годом их количество сократилось в два раза. Это сказалось и на обеспеченности населения врачами скорой помощи: этот показатель сократился на 40 % за тот же период: если в 2000 году на 100 тысяч населения приходилось 12 врачей, то в 2020 году — только семь врачей.
С 2008 года в 57 регионах России количество врачей сократилось более чем в два раза. Лидером по сокращению стала Ульяновская область: количество врачей в регионе уменьшилось в шесть раз по сравнению с 2008-м.
Если по всей России на 100 тысяч населения приходится семь врачей по специальности «врач скорой медицинской помощи», то в 49 регионах это значение меньше общероссийского. В Калужской, Ульяновской, Курганской, Брянской и Челябинской областях, Карачаево-Черкесии и Еврейской автономной области на 100 тысяч населения приходится только два врача скорой помощи.
Судя по данным Минздрава, врачебные бригады скорой помощи заменяют на фельдшерские: за последние 18 лет количество врачебных и специализированных бригад сократилось на 19 % и 30 % соответственно, при этом на 61 % выросло количество фельдшерских бригад. Николай Прохоренко говорит, что замена врачебных бригад на фельдшерские — отражение общей нехватки врачей, и это отрицательная тенденция для страны с плохой доступностью медицинской помощи: «Так как у нас доехать часто трудно, то важность оказания адекватной квалифицированной помощи на месте приобретает большое значение», — говорит он.
Однако нехватка кадров скорой помощи есть среди всех должностей: в 2020 году не были заняты 31 % должностей врачей скорой помощи и 11 % мест для среднего медицинского персонала. Эти показатели хуже, чем в 2010 году, когда дефицит врачей на скорых составлял 14 %, а среднего медицинского персонала — только 3 %.
Сокращение ресурсов здравоохранения коснулось не только службы скорой помощи. В целом по России с 2000 по 2020 год на 35 % сократилось количество больничных коек: от 1,6 миллиона коек — до 1 миллиона коек. Это повлияло и на сокращение на 27 % обеспеченности койками населения: в 2000 году на 10 тысяч населения приходилось 116 коек, а в 2020 году уже 70 коек. Больше всего пострадали сельские населенные пункты: количество коек в сельской местности сократилось на 40 % за последние 20 лет, обеспеченность населения стала ниже на 36 %.
За это же время в России сократилась численность врачей на 8 %, численность среднего медицинского персонала — на 14 %. Если раньше на 10 тысяч населения приходилось 48 врачей, то в 2020 году — 38, то есть обеспеченность врачами стала на 19 % меньше. Обеспеченность средним медицинским персоналом снизилась на 26 %.
Это произошло не только за счет сокращения рабочих мест, но и из-за нехватки специалистов. Если в 2000 году дефицит врачей в России составлял 6 %, то в 2020 году уже 19 %, по данным Минздрава. Что касается среднего медицинского персонала, в 2000 году было 4 % незакрытых должностей, а в 2020 году уже 11 %.
В это же время обеспеченность сельских жителей врачами выросла, однако в селах стало меньше среднего медицинского персонала. Так, количество среднего медицинского персонала, работающего в фельдшерских и фельдшерско-акушерских пунктах, с 2005 года сократилось на 41 %, в том числе фельдшеров — на 30 %.
«Ну извините, у нас нормы»
«За последние десять лет доступность медицинской помощи значительно уменьшилась, — говорит Николай Прохоренко. — Но не надо забывать, что у нас где-то на протяжении последних десяти лет заболеваемость растет на 3,6 % в год. Поэтому нельзя нормы десятилетней давности сравнивать с обеспеченностью сейчас. Процентов на 35–36 заболеваемость у нас выросла, поэтому надо учитывать текущую потребность в оказании медицинской помощи, но она у нас пересчитывалась последний раз на рубеже 70–80-х годов прошлого века. На те деньги, которые на все это выделяются, обеспечить декларируемую медицинскую помощь невозможно».
В Елатомской администрации невозможность выделить вторую машину скорой помощи также объясняют сокращением расходов на медицину, которое регулируется на федеральном уровне. «То, что машина одна, ну извините, у нас нормы, которые рассчитываются не здесь, рассчитываются на федеральном уровне. Мы вынуждены жить по этим нормам. У нас идет модернизация медицины, которая затронула в том числе и скорую медицинскую помощь. Модернизация заключается в чем: сокращение расходов. Есть какие-то нормы расчета, которыми они руководствуются, и эти нормы показывают, что у нас на наш куст должна быть одна скорая помощь. Я же не имею права вмешиваться в их расчеты, — говорит глава поселка Елатьма Григорий Данилов. — Слово „оптимизация“ в принципе неплохое, просто в последнее время получается, что не все, что оптимизируется, работает так, как изначально задумывалось».
Данилов говорит, что сам он за то, чтобы Елатьме выделили вторую и даже третью машину скорой помощи, но из местного бюджета деньги на это выделить невозможно: «Здравоохранение мы не распределяем. В местном бюджете этих денег нет, в краевом бюджете этих денег нет, это всё распределение начинается с области, с федерации», — говорит он.
Министр здравоохранения Рязанской области Андрей Прилуцкий не увидел проблемы в том, что в Елатьме осталась одна скорая, и на запрос «Важных историй» ответил, что Минздрав России в приказе от 2018 года рекомендует норматив в одну бригаду скорой помощи на десять тысяч населения. По его словам, в Елатьме, где население вместе с ближайшими населенными пунктами составляет 10 712 человек, этот норматив выполняется.
«Есть люди, которые болеют за дело, и, например, главный врач с огромным опытом, с непотерянной честью и совестью не слезет с министра регионального. Он сам пойдет к губернатору, пойдет к директору завода крупного, выпросит для себя машину и другие вещи, которые позволят ему выполнить этот государственный норматив. Получается, что этими сподвижниками это будет сделано вопреки той ситуации, которая существует, потому что денег у нас на выполнение нормативов, безусловно, заложено очень и очень мало, их не хватает, — считает Николай Прохоренко. — Регион имеет право добавить скорую помощь, а денег-то на это нет. Но наверняка есть дурацкие направления затрат, без которых можно было бы обойтись. И тут уже вопрос в выборе приоритетов. Если губернатор считает, что оказание медпомощи для людей крайне важно, он, видит бог, найдет средства — они не такие уж и большие для дополнительных машин. Если мы называем себя социальной страной, развитой страной, то мы должны это все обеспечить».